«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

князя Кудашева, Г – отдельные столы, за которыми сидят по четыре человека. Мой стол 1, мое место 2; со мною: капитан топограф Александр Васильевич Кожевников, поручик 14-го гусарского полка Николай Иванович Давыдов и корнет 15-го уланского полка Сергей Михайлович Крупин. Весь штаб завтракает и обедает в две смены: первая в 12 часов дня и 6 часов вечера, вторая в 13 часов 30 минут дня и 7 часов 30 минут вечера; вся генерал-квартирмейстерская часть – во второй смене, дежурство и прочие – в первой. Смена смену не видит иногда по целым дням, если не встречаются по службе или где-нибудь в свободное время. Кто опоздал к началу стола, опускает 10 коп. в благотворительную кружку; кто поздоровался в зале с кем-нибудь за руку – тоже 10 коп. Таковы обычаи еще со времени Николая Николаевича. Придя, каждый занимает свое место, и все стоят в ожидании начальника штаба, а если его нет, то Пустовойтенко или Кондзеровского. Когда садится старший, все садятся. Когда кончают, встают вслед за старшим и дают ему выйти; одеваются офицеры после генералов и никогда не вместе с начальником штаба. Во время завтрака было очень просто. Кормят отлично и очень обильно. Каждый, кроме Алексеева, платит в месяц 30 руб. и 3 руб. на прислугу (солдаты), а штаб приплачивает за каждого еще по 40–50 руб.; Алексеев платит за себя всю стоимость. Сегодня, например, давали кулебяку с рыбой и капустой, ростбиф с салатом и огурцами, кофе, чай, молоко, виноград. Легкое вино за особую плату, водки нет. В собрании есть два бильярда, почти всегда занятые, и небольшая читальня с несколькими газетами, „Сатириконом“, „Столицей и усадьбой“ и т. п., почти всегда пустая»[355].

М.К. Лемке записал в своем дневнике, как проходили царские обеды: «15 февраля 1916 г. Сегодня я был приглашен к царскому обеду. Расскажу все по порядку, предупредив, что все так же происходит и ежедневно с понятной разницей в составе лиц в деталях. В 12 часов дня скороход позвонил в управление, просил вызвать меня к телефону. Я подошел. „Вы приглашаетесь сегодня к высочайшему обеду в половине восьмого, форма одежды обыкновенная, при оружии“. Надел защитный китель, снаряжение (без револьвера), шашку, фуражку и коричневую перчатку на левую руку. Ордена не нужны, если нет с мечами. Снаряжение и шашка с фуражкой и перчатками надеваются всеми приглашенными впервые. В 7 часов 20 минут вечера был в доме царя. Проходите сначала парных наружных часовых, потом вестибюль, где справа и слева стоят в струнку по два конвойца-казака. Ближайший к двери открывает ее – и вы в передней. Там скороход и лакей снимают платье. Скороход опрашивает фамилии приходящих, посматривая в свой список. Контроль, собственно, очень слаб. Кто пожелает, может, сговорившись с другим, пойти за него, и его никто не остановит, надо только назваться другой фамилией. У начинающейся тут же лестницы наверх стоит на маленьком коврике солдат Сводного пехотного полка в позе замершего часового, но без оружия. Поднявшись во второй этаж, попадаете в зал. Небольшой, но красивый своей простотой, он оклеен белыми обоями. По одной из внутренних стен висят портреты Александра III и Марии Федоровны в молодые годы их совместной жизни. Тут же рояль, небольшая бронзовая люстра, простенькие портьеры, по стенам стулья. Когда я вошел, там уже были: гофмаршал генерал-майор свиты князь Долгоруков, флигель-адъютант Нарышкин, свиты генерал-майор граф Татищев (состоявший при Вильгельме, когда при царе в обмен состоял генерал Хинц, отличавшийся крайней невоспитанностью и нахальством) и еще кто-то. Через две-три минуты вошли военные представители Бельгии, Японии и Англии. Потом стали подходить остальные. Явились генерал По, великие князья Сергей Михайлович и Георгий Михайлович, недавно в сопровождении графа Татищева вернувшийся из Японии, флигель-адъютант Мордвинов, Граббе, адмирал Нилов и Боткин. Вошел еще какой-то худощавый свитский генерал с порядочной лысиной, весь бритый, с узкой низкой талией, в казачьем бешмете, мило обошел всех, поздоровался и присоединился к разговору великих князей. „Кто это?“. „Великий князь Михаил Александрович“. Вот бы не сказал, судя по тому облику, который рисовался в старой юнкерской памяти. Все, кроме свитских, становятся по стенам без особенного порядка и чинопочитания и ожидают выхода царя. Из столовой вышел Воейков, сделал общий поклон, поздоровался с теми, кого не видел, и пошел здороваться со мной и другими. Через две-три минуты вошел развалина Фредерикс; кажется, вот сейчас его хватит изнутри и он весь рассыплется на части, искусно собранные портным, сапожником и куафером. Тоже общий поклон, обходит не виденных им сегодня за завтраком и становится у двери кабинета царя, но с другой стороны; с противоположной нашу линию начинают великие князья, на первом месте Георгий Михайлович»[356].

Наконец, появился Николай II: «Царь вышел в форме гренадерского Эриванского полка, которую почти не снимает, изредка меняя ее на другие, без большого разнообразия в выборе. Он в суконной рубашке защитного цвета, с кожаным нешироким поясом. Громадные длинные брови очень старят его, улыбка проста и глупа; она говорит: „Ведь я знал, что вы здесь; знаю, как и что будет дальше, но вы цените этот момент, и потому я готов поговорить с вами и вообще соблюсти весь установленный церемониал“. Несколько слов с Георгием Михайловичем, с Сергеем, потом с Татищевым. Я стоял на шестом месте. Со мной рядом, справа, ближе к царю – капитан-лейтенант Солдатенков, слева – какой-то действительный статский советник из военных ветеринаров. Так как я первый раз, то должен представиться: „Ваше императорское величество, обер-офицер управления генерал-квартирмейстера штабс-капитан Лемке“. „Вы у квартирмейстера?“. „Так точно“. „С начала войны?“ „Никак нет, с 25 сентября“. „Вместе со мной?“ „Так точно“. Рука была подана мне после представления. Идет дальше. Ветеринар тоже рапортует. Царь вспоминает, что видел его в 1912 г. в Сувалках. Память его на подобный вздор, по общим отзывам, поразительна. Так обойдены все, кроме свиты, которую царь уже видел за завтраком. Последним стоит вернувшийся вчера японский военный представитель. С ним Николай говорил довольно долго. Потом полуповорот в нашу сторону, идет к дверям в столовую, их открывают оттуда; поворотом головы царь подает знак великим князьям, они и все начинают входить в столовую. Там большой стол для обеда и маленький у окон с закуской. Царь первый сдержанно закусывает, отходит, к нему присоединяются великие князья. Без стеснения все подходят к закуске, сразу же начинается разговор. Водка; разнообразная закуска; чарочки серебряные, не очень большие»[357].

Все рассаживаются по заведенному порядку: «Гофмаршал обходит гостей и указывает, где кому сесть, у него в руках карточка,